Признаюсь - все эти "белоленточные народные выступления-гуляния" еще с декабря месяца не вызывали у меня особого беспокойства. Скорее раздражение своей балаганностью и фарсовостью.

И чем дальше в лес - тем больше мне это все напоминает сцену из юмористического фентезийного детектива Андрея Белянина "Тайный сыск царя Гороха: Летучий корабль". Сам цикл посвящен приключениям младшего сержанта милиции Никиты Ивашова в "стольном граде" Лукошкине (сказочной ипостаси Москвы 16-17 веков) , в котором он по указанию правяшего в городе царя Гороха учреждает первое отделение милиции.

Внешне наш выезд очень напоминал хорошо организованный крестьянский бунт. Стоило выехать за ворота, как на всю улицу раздался душераздирающий, радостный вопль:
- Свершилось, православные! Сыскной воевода за правду-матку супротив самого царя идет!
Мы с Ягой медленно переглянулись, но возразить, попросту не успели - за полусотней еремеевских стрельцов стал живенько выстраиваться народ. Как я уже упоминал, люди в Лукошкине отличаются завидной политической активностью. Вплоть до самого царского двора толпа увеличивалась прямо-таки в геометрической прогрессии, а выкрики уличных «пророков» становились все более воинственными и противоречивыми:
- Поберегись, злодеи басурманские! Сам участковый с бабкой Экспертизою к царю на почестей пир едут! Ох и много народу сегодня хмельными полягут... А и не поднять с того хмелю смертного ни мужичка, ни бабы... Эхма, судьба наша расcейская!
- Не робей, братва! За друганов идем разбор чинить! Небось не ведает государь ни ухом ни рылом, какой беспредел от его имени по стране прет!
- Г'аждане, надо изб'ать делегатов! Опыт замо'ских ст'ан учит нас, что узу'паторы доб'овольно не отдадут нажитого на'одным го'бом... По'а п'извать их к ответу! Ми'ные пе'егово'ы ни к чему не п'иведут... Мы пойдем д'угим путем!
- Долой! Всех долой! И царя, и бояр, и попов, и... участкового тоже долой! Бога - долой, всю власть долой! Сами своей головой жить будем... Все общее, все народное, все наше!
Разъезды царских стрельцов не то что нам не мешали, а, наоборот, облегченно вздохнув, строились в колонны и дружно маршировали рядом. Как люди военные, они предпочитали не лозунги, а песни:
Что ни баба - королева,
Тока глянешь за фасад
- Раскудрить твою налево,
На крутой милашкин зад!
Таким образом, наше шествие здорово походило то ли на восстание, то ли на гулянье, но в обоих случаях - всенародное...
***
- Да уж, перестарались! Там за забором едва ли не половина города бухтит... социалистическую революцию устраивают!
- Видел, видел... - виновато поморщился Горох, - моя вина, недоглядел, не проверил. Народ у нас незлой, сердце у людей отходчивое... Сегодня пошумят - завтра покаются.
***
- Какое следствие?! - взвыл я. - У вас же там бунт на носу!
- Чушь не мели! - строго прикрикнул царь. - Я-то, чай, свой народ получше тебя знаю... Пущай покричат, кулаками помашут, пар выпустят - невелика беда. Люди в мятежах свою значимость глубже понимают, друг за друга крепче стоят, а в результате и власть твердую вдвойне уважают. Дай народу побеситься, не вредничай...
***
- По рукам, - согласился я,- но сейчас вы выйдете к народу. Времени - без десяти двенадцать, в двенадцать истечение срока. Отмените приказ двух идиотов!
- Отменить не могу, - буркнул надежа-государь, но, глядя на наши вытянувшиеся лица, смилостивился: - Могу подправить...
Ровно в двенадцать, вместе с боем колоколов, на ворота собственного двора взобрался сам царь. Горох обвел взглядом притихшую толпу и громогласно объявил:
- Слово царское нерушимо! А только слуги мои верные с усталости великой да в рвении похвальном все сроки поперепутали. Не сегодня пополудни ослушников брать будут, а через три дня! Все ли слышали, православные?! Через три дня! А до той поры гоните Фильку да Пашку взашей! Такова моя царская воля... Я вам - отец, вы мне - дети!
От восторженного рева убежденных монархистов голуби взлетели с теплых крыш. Я никогда не видел, чтобы одному человеку за такую короткую речь устраивали столь длительную овацию.