Несмотря на подобный опыт, он декларирует незнание российских нравов («не знаю я той их политики»), которые многократно являются объектом его неприязненной оценки. Очень часто случается ему давать злые коментарии по поводу московских обычаев («водочка у них, чем вонючее, тем в большей цене», «подали тогда еды уйму, но дурной и невкусной», «что за мода приглашать на колени и задницу», комментируя превосходный банкет, на котором подали «лебедые гузно и биллужынэ колено»), но, ведь, старается понять он этот «обычай», ведь, подчёркивает «человечность» (любезность) хозяев, которые поднимают тост за здоровье польских гетманов. Описывает он и своё смущение, когда он обвинил хозяев в том, что угощают его худшей водкой. Впрочем, этот фрагмент по нескольким причинам стоит процитировать in extenso, целиком:
«Понял я сразу, что он [московский стольник] пьёт лучшую; я не сказал ничего, подумал лишь: «О, что за чурбан неотёсанный!» А как только и до фамильярности уже дошли, один раз налил он себе и выпил, берёт из серёдки другую бутылку и наливает мне а я, тем временем, схватил ту, из которой он сам пил. Он подскочил ко мне, хочет у меня отнять, а я-то, тем временем, опрокидываю в рот – а она вонючая, скверная! И говорю только: «Думал я про тебя, что ты сам лучшую пьёшь; но теперь вижу в тебе политика, раз ты мне лучшую, чем себе, наливаешь». – Очень стыдился он, что его в этом уличили».
Отрывок из статьи польского литературоведа Тадеуша Зигмунтовича Сухарского "Образ русского в польской литературе", в которой автор на основе анализа текстов избранных сочинений польской литературы за весь, почти 1000-летний период её существования, пытается найти истоки польской русофобии.
ursa-tm.ru/forum/index.php?/topic/42343-%d0%be%...